The Case for Free Trade and Restricted Immigration — in Russian

OLD INFORMATION BELOW: see instead:

• “Аргументы в пользу свободной торговли и ограниченной иммиграции,” translation of The Case for Free Trade and Restricted Immigration by Андрей Шевцов (Andrey Shevtsov)

****

OLD INFORMATION: IGNORE:

The Case for Free Trade and Restricted Immigration (Vol. 13 Num. 2) (also in The Great Fiction) has been translated into Russian by Andrey Shevtsov. Here is the PDF and the text is below.

❧

Аргументы в пользу свободной торговли и ограниченной иммиграции

Ханс-Херман Хоппе

Автор перевода: Андрей Шевцов

Принято считать, что «свободная торговля» относится к «сво­бодной иммиграции» в той же степени, что и «протекционизм» — к «ограниченной иммиграции». Иными словами, утверждается, что если кто-то и может сочетать протекционизм со свободной иммиграцией, а свободную торговлю с ограниченной иммиграци­ей — эти позиции интеллектуально непоследовательны и, следо­вательно, ошибочны. Из этого якобы следует, что раз люди стре­мятся избегать ошибок, позиции такого рода должны быть скорее исключением, нежели правилом. Факты, в той мере, в которой они имеют отношение к данному вопросу, по-видимому, согласуются с этим утверждением. Например, как показали президентские прай-мериз республиканцев 1996 года, большинство приверженцев сво­бодной торговли являются сторонниками относительно (если не полностью) свободной и недискриминационной иммиграционной политики, в то время как большинство протекционистов являют­ся сторонниками крайне ограниченной и селективной иммигра­ционной политики.

Несмотря на кажущуюся правильность этого тезиса, я буду утверждать, что он и его скрытые притязания в корне ошибочны. В частности, я продемонстрирую, что свободная торговля и огра­ниченная иммиграция являются не только совершенно последо­вательными, но даже взаимоукрепляющими концепциями. То есть ошибаются не сторонники принципа свободная торговля – огра­ниченная иммиграция, а скорее поборники принципа свободная торговля – свободная иммиграция. Таким образом, снимая «интел­лектуальную вину» с позиции свободной торговли и ограничен­ной иммиграции и помещая ее туда, где она действительно должна быть, я надеюсь повлиять на изменение нынешнего общественно­го мнения по этому вопросу и способствовать значительной поли­тической перестройке.

Journal of Libertarian Studies 13:2 (Summer 1998): 221-233

Аргументы в пользу свободной торговли

Со времен Рикардо аргументы в пользу свободной торгов­ли были логически неопровержимы. Для полноты аргументации было бы полезно кратко подытожить их. Для этой цели мы ис­пользуем гедиснго ад аЬвигдит (доведение до абсурда) в отношении тезиса о протекционизме, совсем недавно был предложен Пэтом Бьюкененом.

Главным аргументом в пользу протекционизма является за­щита рабочих мест внутри страны. Как американские производи­тели, платящие своим работникам 10 долларов в час, могут кон­курировать с мексиканскими производителями, которые платят 1 доллар в час или меньше? Конечно, нет. Поэтому американские рабочие места будут потеряны, если не ввести импортные тари­фы, чтобы оградить американские зарплаты от конкуренции со стороны мексиканцев. Свободная торговля возможна только меж­ду странами, которые имеют равные ставки заработной платы и, следовательно, конкурируют «на равных условиях». До тех пор, пока это не так — как в случае с США и Мексикой — условия игры должны быть выровнены с помощью тарифов и пошлин. Что каса­ется последствий внутри страны, вызванных политикой защиты рабочих мест, то Бьюкенен и другие протекционисты утверждают, что она приведет к внутренней мощи и процветанию. В доказа­тельство своих слов они приводят примеры страны, проводившие политику свободной торговли и потерявшие свое некогда выдаю­щееся международное экономическое положение, как, например, Англия 19-го века, а также протекционистские страны, которые приобрели это превосходство в 19 веке, такие как Америка.

Это или любое другое якобы эмпирическое доказательство протекционистского тезиса немедленно должно быть отвергнуто как содержащее ошибку pоst hоc, егgо pгоptег hоc (риторическая ошибка, утверждающая, что два действия, которые произошли последовательно — связаны между собой). Подобный вывод, осно­ванный на исторических данных, не убедительнее того, если бы из наблюдения, что богатые люди потребляют больше, чем бедные, мы бы сделали вывод, что именно потребление делает человека богатым.

Обычно, протекционисты, такие как Бьюкенен, не понимают,

что на самом деле необходимо для защиты их же тезиса. Любой

довод в пользу международного протекционизма является одно­временно доводом в пользу межрегионального и местного про­текционизма. Точно так же, как существуют различия в уровне заработных плат между США и Мексикой или, например, Гаити и Китаем, такие различия также существуют между Нью-Йорком и Алабамой или между Манхэттеном, Бронксом и Гарлемом. Таким образом, если мы принимаем тот факт, что международный про­текционизм может сделать всю нацию экономически процветаю­щей и сильной, то межрегиональный и местный протекционизм также должен сделать регионы и населенные пункты более про­цветающими и сильными. На самом деле, можно пойти еще даль­ше. Если бы протекционистский аргумент был верен, то он был бы применим для обвинения любой торговли в целом; из чего мож­но заключить, что каждый человек будет наиболее экономически процветающим и сильным, если он никогда не будет торговать с кем-либо и останется в самодостаточной изоляции. Несомненно, в этом случае никто никогда не потеряет работу, а безработица из-за «недобросовестной» конкуренции будет сведена к нулю. Если ана­лизировать основные выводы из протекционистского аргумента, можно запросто обнаружить его полную абсурдность, поскольку такое «общество полной занятости» не было бы процветающим и сильным; оно состояло бы из людей, которые, несмотря на рабо­ту от рассвета до заката, были бы обречены на нищету или даже смерть от голода.

Международный протекционизм, который хоть и явно менее разрушителен, чем местный или межрегиональный протекцио­низм, приведет к точно таким же последствиям и станет надеж­ным рецептом для дальнейшего экономического упадка Америки. Конечно, при таком раскладе некоторые американские рабочие места и отрасли промышленности будут сохранены, но за такое спасение придется заплатить соответствующую цену. Уровень жизни и реальные доходы американцев, потребляющих иностран­ную продукцию, будут принудительно снижены. Издержки всех американских производителей, которые используют продукцию защищаемой отрасли в качестве своих средств производства, воз­растут, и они станут менее конкурентоспособными на междуна­родном рынке.

Более того, что могли бы сделать иностранцы с деньгами, ко-

торые они заработали на импорте в США? Они могли бы либо по­купать товары, произведенные в США, либо оставлять эти деньги

здесь и инвестировать их. И если бы их импорт в США был пре­кращен или сокращен, они бы покупали меньше американских товаров или меньше инвестировали. Таким образом, в результа­те сохранения нескольких неэффективных рабочих мест гораздо большее число эффективных рабочих мест будет уничтожено или вовсе не будет создано.

Поэтому абсурдно утверждать, что Англия потеряла свое прежнее экономическое превосходство из-за политики свободной торговли. Она потеряла свои позиции вопреки свободной торгов­ле, а также из-за социалистической политики, которая стала про­водиться позже. Точно так же бессмысленно утверждать, что рост экономического превосходства США в 19 веке был обусловлен их протекционистской политикой. США достигли таких успехов, не–взирая на протекционизм, и благодаря своей превосходной вну­тренней политике невмешательства — принципу laissez-faire. В действительности нынешний экономический спад Америки, кото­рый Бьюкенен хочет обратить вспять, является результатом не ее политики свободной торговли, а того обстоятельства, что Амери­ка в течение 20-го века постепенно принимала ту же социалисти­ческую политику, которая ранее погубила Англию.

Торговля и иммиграция

Теперь, учитывая доводы в пользу свободной торговли, мы рассмотрим аргументы в пользу иммиграционных ограничений в сочетании со свободной торговлей. Точнее, мы последовательно усилим аргументацию в пользу иммиграционных ограничений: от первоначально слабого утверждения о том, что свободная торгов­ля и иммиграционные ограничения могут быть объединены и не исключают друг друга, до сильного и убедительного утверждения о том, что принцип, лежащий в основе свободной торговли, на са­мом деле требует подобного рода ограничений.

С самого начала следует подчеркнуть, что даже самая огра­ниченная иммиграционная политика или самая исключительная форма сегрегации не имеет ничего общего с отказом от свободной торговли и принятием протекционизма. Из того, что человек не хочет общаться или жить по соседству с мексиканцами, гаитяна­ми, китайцами, корейцами, немцами, католиками, мусульмана­ми, индуистами и т. д., не следует того, что он не хочет торговать

с ними на расстоянии. Более того, даже если реальный доход че­ловека возрастает в результате иммиграции, из этого не следует, что иммиграция должна считаться «хорошей» или «успешной», поскольку материальное богатство — это не единственное, что имеет значение. Скорее, само по себе «благосостояние» и «богат­ство» субъективно; кто-то может предпочесть более низкий мате­риальный уровень жизни при большем расстоянии от некоторых других людей, чем более высокий материальный уровень жизни и меньшее расстояние от них. Именно абсолютная добровольность объединения и разделения людей — отсутствие любой формы принудительной интеграции — делает возможными мирные от­ношения, в том числе свободную торговлю, между расово, этни­чески, лингвистически, религиозно или культурно различными людьми.

Взаимосвязь между торговлей и миграцией представляет со­бой эластичную заменяемость, а не жесткую исключительность: чем больше (или меньше) у вас одного, тем меньше (или больше) вам нужно другого. При прочих равных условиях бизнес переме­щается в районы с низкой заработной платой, а рабочая сила — в районы с высокой заработной платой, что приводит к тенденции выравнивания ставок заработной платы (для одного и того же вида труда), а также к оптимальной локализации капитала. При наличии политических границ, разделяющих районы с высокой и низкой заработной платой, а также при наличии национальной (в масштабах страны) торговой и иммиграционной политики, эти естественные тенденции — иммиграция и экспорт капитала — ослабляются свободной торговлей и усиливаются протекциониз­мом. До тех пор, пока мексиканская продукция, произведенная в низкооплачиваемом регионе, может свободно поступать в высоко­оплачиваемый регион, такой как США, стимулы для мексиканцев переезжать в США снижаются. Напротив, если мексиканской про­дукции не позволяют попасть на американский рынок, привлека­тельность переезда для мексиканских работников в США возрас­тает. Аналогичным образом, когда американские производители могут свободно покупать у мексиканских производителей и про­давать мексиканским потребителям, экспорт капитала из США в Мексику сокращается; однако, если этого не происходит, привле­кательность перемещения производства из США в Мексику воз­растает.

Аналогично тому, как внешняя торговая политика США вли-

яет на иммиграцию, на нее точно так же влияет и ее внутренняя торговая политика. Внутренняя свободная торговля — это то, что обычно называют laissez-faire капитализм. Другими словами, пра­вительство страны придерживается политики невмешательства в добровольные сделки между внутренними сторонами (гражда­нами) относительно их частной собственности. Задача правитель­ства заключается в том, чтобы помочь своим гражданам защитить себя и их частную собственность от внутренней агрессии, ущерба или мошенничества (точно так же, как в случае внешней торгов­ли и иностранной агрессии). Если бы США придерживались стро­гой политики свободной торговли внутри страны, иммиграция из низкооплачиваемых регионов, таких как Мексика, сократилась бы, в то время как при проведении политики «всеобщего благосо­стояния» иммиграция из низкооплачиваемых регионов становит­ся более привлекательной.

«Открытые границы», вторжение и принудительная
интеграция

Если такая высокооплачиваемая страна, как США, ведет поли­тику неограниченной свободной торговли как на международном, так и на внутреннем рынке, то иммиграционное давление из низ­кооплачиваемых стран будет оставаться низким или снижаться, и, следовательно, вопрос о том, что делать с иммиграцией, будет менее острым. Если же США будут проводить протекционистскую политику против продуктов, произведенных в малообеспеченных странах, и политику всеобщего благосостояния внутри страны, иммиграционное давление будет сохраняться на высоком уровне или даже усилится, и вопрос об иммиграции приобретет большое значение в общественной дискуссии.

Очевидно, что основные регионы мира с высокой зарплатой — Северная Америка и Западная Европа — в настоящее время пре­бывают в последней ситуации, когда иммиграция становится все более насущной общественной проблемой. В свете неуклонно ра­стущего иммиграционного давления со стороны низкооплачива­емых регионов были предложены три основные стратегии борь­бы с иммиграцией: полностью свободная иммиграция, условно свободная иммиграция и ограниченная иммиграция. Несмотря на то, что мы в основном будем рассматривать две последние альтер-

нативы, несколько замечаний относительно позиции полностью свободной иммиграции вполне уместны, хотя бы потому, что есть возможность проиллюстрировать степень ее интеллектуальной несостоятельности.

По мнению сторонников полностью свободной иммиграции, США как высокооплачиваемый регион непременно выиграет от свободной иммиграции; то есть, он должен проводить политику открытых границ, независимо от каких-либо имеющихся обстоя­тельств, даже если США погрязнут в протекционизме и внутрен­нем социальном благосостоянии. Естественно, здравому человеку такое предложение покажется совершенно фантастическим. И все же предположим, что США или, еще лучше, Швейцария объяви­ли о полной отмене пограничного контроля, что любой, кто мо­жет оплатить проезд, может въехать в страну и, как ее резидент, иметь право на «нормальный» уровень социального обеспечения. Могут ли быть сомнения в том, насколько катастрофическим ока­жется такой эксперимент в современном мире? США и Швейца­рия еще быстрее будут наводнены миллионами иммигрантов из стран третьего мира, потому что даже жизнь на американских и швейцарских улицах намного более комфортна, чем жизнь во мно­гих регионах третьего мира. Расходы на социальное обеспечение взлетят до небес, а задыхающаяся экономика дезинтегрируется и потерпит крах, поскольку фонд существования — запас капитала, накопленного и унаследованного от прошлого, — будет разгра­блен. Цивилизация в США и Швейцарии исчезнет, как когда-то ис­чезла в Риме и Греции.

Поскольку полностью свободная иммиграция может рассма­триваться только как путь к национальному самоубийству, типич­ной позицией среди сторонников свободной торговли является альтернатива в виде условно свободной иммиграции. Согласно этой точке зрения, США и Швейцария должны были бы сначала вернуться к беспошлинной свободной торговле и отменить все финансируемые налогами программы социального обеспечения, и только после этого открыть свои границы для всех, кто хотел бы приехать. В то же время, пока государство всеобщего благосо­стояния продолжает существовать, иммиграция должна осущест­вляться при условии, что иммигранты не получат права на соци­альное обеспечение.

Хотя заблуждение, лежащее в основе этого представления,

не столь очевидно, а последствия менее драматичны, чем те, ко-

торые несет за собой полностью свободная иммиграция, это пред­ставление, тем не менее, ошибочно и вредно. Конечно, иммигра­ционное давление на Швейцарию и США снизится, если следовать этому предложению, но оно не исчезнет. На самом деле, в услови­ях политики свободной торговли, как внешней, так и внутренней, уровень заработной платы в Швейцарии и США может еще силь­нее возрасти по сравнению с уровнем заработной платы в дру­гих странах (с менее благоразумной экономической политикой). Следовательно, привлекательность обеих стран может возрасти. Некоторое иммиграционное давление сохранится в любом случае, а значит, иммиграционная политика в той или иной форме долж­на существовать. Подразумевают ли принципы, лежащие в основе свободной торговли, то, что эта политика должна быть в связке с условно «свободной иммиграцией»? Это не так. Не существует никаких параллелей между свободной торговлей и свободной им­миграцией, а также между ограниченной торговлей и ограничен­ной иммиграцией. Феномены торговли и иммиграции различны в фундаментальном отношении, и значение слов «свободный» и «ограниченный» в сочетании с обоими терминами категорически отличается. Люди могут передвигаться и мигрировать; в то время как товары и услуги сами по себе не могут.

Иными словами, человек может мигрировать из одного ме­ста в другое без чьего-либо согласия, тогда как товары и услуги не могут быть отправлены из одного места в другое без согласия от­правителя и получателя. Каким бы тривиальным ни казалось это различие, оно имеет серьезную значимость. Ведь свобода в сочета­нии с торговлей означает торговлю только по взаимному желанию частных домохозяйств и фирм; когда ограниченная торговля озна­чает не защиту домохозяйств и фирм от непрошенных товаров и услуг, а вмешательство и отмену права частных лиц допускать или не допускать их к своей частной собственности. В отличие от это­го, свобода в сочетании с иммиграцией означает не иммиграцию по приглашению и желанию отдельных домохозяйств и фирм, а нежелательное вторжение или же принудительную интеграцию; в то время как ограниченная иммиграция фактически означает или, по крайней мере, может означать защиту частных домохозяйств и фирм от нежелательного вторжения третьих лиц и принудитель­ной интеграции. Отсюда следует, что, выступая за свободную тор­говлю и ограниченную иммиграцию, нужно следовать одному и тому же принципу: требовать приглашения для людей точно так же, как для товаров и услуг.

Сторонник свободной торговли и свободного рынка, занима­ющий позицию условно свободной иммиграции, оказывается ин­теллектуально непоследовательным. Свободная торговля и рынок означают, что владельцы частной собственности могут получать или отправлять товары от других владельцев и к ним без вмеша­тельства государства. Правительство не вмешивается в процесс внешней и внутренней торговли, поскольку для каждого отправ­ляемого товара или услуги существует выразивший желание (то есть, заплативший деньги) получатель. Следовательно, все пере­мещения товара или услуги, являющиеся результатом доброволь­ного соглашения между отправителем и получателем, должны рассматриваться как взаимовыгодные. Единственной функцией правительства является поддержание торгового процесса (путем защиты граждан и частной собственности).

Однако в отношении перемещения людей то же самое прави­тельство вынуждено будет сделать больше для выполнения своей защитной функции, чем просто позволить событиям идти своим чередом, потому что люди, в отличие от продуктов, обладают во­лей и могут мигрировать. Миграция населения, в отличие от поста­вок продукции, сама по себе не является взаимовыгодным событи­ем, поскольку она далеко не всегда представляет собой результат соглашения между конкретными получателем и отправителем. Могут быть поставки (иммигранты) без желающих принять их на территории своей страны. В этом случае иммигранты являются иностранными захватчиками, а иммиграция представляет собой акт вторжения. Несомненно, основная защитная функция прави­тельства заключается в предотвращении иностранных вторже­ний и изгнании иностранных вторженцев. Столь же очевидно, что для того, чтобы задействовать эту защитную функцию и обязать иммигрантов соблюдать те же требования, что и для импорта их товаров (иметь приглашение от местных граждан), правительство не вправе разрешить свободную иммиграцию, за которую высту­пает большинство сторонников свободной торговли.

Просто представьте себе еще раз, что США и Швейцария от­крыли свои границы для всех желающих — при условии, что имми­гранты будут исключены из всех социальных льгот, которые пред­назначены для граждан США и Швейцарии. Помимо социальных проблем, связанных с созданием двух различных классов жителей страны и, как следствие, возникновением серьезной социальной напряженности, также несложно предсказать исход этого экспе-

римента в современном мире. Результат будет не столь разруши­тельным и менее незамедлительным, чем при сценарии с полно­стью свободной иммиграцией, но это также будет равносильно массовому иностранному вторжению и в конечном итоге приведет к разрушению американской и швейцарской цивилизации. Таким образом, для выполнения своей основной функции защиты граж­дан и их частной собственности, правительство региона с высокой заработной платой не может следовать иммиграционной полити­ке laissez-passer, а будет вынуждено принимать ограничительные меры.

Анархо-капиталистическая модель

Осознание того, что сторонники свободной торговли и сво­бодного рынка не могут выступать за свободную иммиграцию, не впадая при этом в непоследовательность и противоречия, и соб­ственно того, что иммиграция должна быть ограничена, являет­ся лишь небольшим шагом для дальнейшего понимания, каким именно образом она должна быть ограничена. На самом деле, все правительства стран с высокой зарплатой в настоящее время так или иначе ограничивают иммиграцию. Нигде иммиграция не яв­ляется «свободной», полностью или условно. Однако ограничения, налагаемые на иммиграцию, например, США и Швейцарией, совер­шенно разные. Какие ограничения тогда должны существовать? Или, точнее, какие иммиграционные ограничения сторонники свободной торговли и рыночники логически вынуждены поддер­живать и продвигать? Главный принцип иммиграционной поли­тики страны с высокой заработной платой основан на понимании того, что иммиграция, чтобы быть свободной в том же смысле, что и торговля, должна быть пригласительной. Подробности следуют из дальнейшего разъяснения и иллюстрации пригласительной концепции против концепции вторжения и принудительной ин­теграции.

Для этой цели необходимо сначала взять за концептуальный ориентир существование явления, которое политические фило­софы описали как анархию частной собственности, анархо-капи-тализм или упорядоченную анархию: вся земля находится в част­ной собственности, включая все улицы, реки, аэропорты, гавани и т.д. В отношении некоторых участков земли право собственности

может быть неограниченным, то есть владельцу разрешается де­лать со своей собственностью все, что ему заблагорассудится, при условии, что он не наносит физического ущерба собственности других людей. В отношении других территорий право собственно­сти может быть более или менее ограничено. Как это, например, происходит сейчас в некоторых жилых районах, где владелец мо­жет быть связан договорными ограничениями на то, что он мо­жет делать со своей собственностью (ограничительные договоры, добровольное зонирование), которые могут включать жилое, а не коммерческое использование, отсутствие зданий высотой более четырех этажей, запрет на продажу или аренду неженатым парам, курильщикам или немцам, например.

Совершенно очевидно, что в таком обществе нет такого по­нятия, как свобода иммиграции или право иммигранта на проезд. Что действительно существует, так это свобода независимых вла­дельцев частной собственности допускать или не допускать дру­гих на свою территорию в соответствии с их ограниченными или неограниченными правами собственности. Допуск на одни терри­тории может быть легким, а на другие — практически невозмож­ным. Более того, допуск на территорию одного из собственников отнюдь не означает полную «свободу передвижения», если толь­ко другие владельцы данной собственности не дали согласия на это. Будет столько иммиграции или не-иммиграции, инклюзивно-сти или эксклюзивности, десегрегации или сегрегации, недискри-минации или дискриминации, сколько пожелают отдельные соб­ственники или ассоциации владельцев.

Причина приведения модели анархо-капиталистического об­щества заключается в том, что в его рамках такая вещь, как при­нудительная интеграция (недобровольная миграция) по опреде­лению невозможна. При таком сценарии не существует никакой разницы между физическим перемещением товаров и миграцией людей. Как любое движение продукта отражает согласие между отправителем и получателем, так и все перемещения иммигран­тов в анархо-капиталистическое общество и внутри него явля­ются результатом соглашения между иммигрантом и одним или несколькими владельцами частной собственности, которые вы­ступают как принимающая сторона. В конечном счете, даже если анархо-капиталистическая модель отвергается — и если ради ре­алистического подхода допустить существование государства и «общественных» (в дополнение к частным) товаров и собственно-

сти — становится ясно, какой должна быть иммиграционная по­литика правительства этого государства, если это правительство основывает свою легитимность на суверенитете «народа» и рас­сматривается как результат соглашения или «общественного до­говора» (как это, безусловно, происходит со всеми современными постмонархическими правительствами). «Народное» правитель­ство, считающее своей главной задачей защиту своих граждан и их собственности (обеспечение внутренней безопасности), несо­мненно, захочет сохранить, а не упразднить это свойство анар-хо-капитализма — отсутствие принудительной интеграции!

Для того чтобы понять, что это значит, необходимо описать, как анархо-капиталистическое общество изменяется в результате появления правительства и как это влияет на проблему иммигра­ции. Поскольку в анархо-капиталистическом обществе нет прави­тельства, нет четкого различия между местными жителями (граж­данами страны) и иностранцами. Это различие появляется только с созданием государства. Территория, на которую распространяет­ся власть государства, становится закрытой, и каждый, кто про­живает за пределами этой территории, становится иностранцем. Вместо границ частной собственности (и прав собственности) по­являются государственные границы (и паспорта), и иммиграция приобретает новое значение. Иммиграция превращается в имми­грацию иностранцев через государственные границы, а решение о допуске того или иного лица уже не принадлежит исключительно владельцам частной собственности или ассоциации таких владель­цев, а принадлежит правительству, как органу, обеспечивающему внутреннюю безопасность. Теперь, если правительство не пуска­ет человека, приглашенного каким-то местным жителем, который хочет пустить этого человека на свою собственность, то в резуль­тате получается принудительное выселение; и если правительство пропускает человека, в то время как нет ни одного местного жи­теля, желающего пустить этого человека на свою собственность, результатом будет принудительная интеграция.

Помимо этого, рука об руку с институтом государства идет институт государственной собственности и товаров, то есть соб­ственности и товаров, находящихся в коллективном владении всех жителей страны и контролируемых и управляемых государ­ством. Чем больше или меньше объем общественно-государствен­ной собственности, тем сильнее или слабее будет потенциальная проблема принудительной интеграции. Рассмотрим, например,

социалистическое общество, такое как бывший Советский Союз или Восточная Германия. Все факторы производства, включая все земли и природные ресурсы, находятся в государственной соб­ственности. Соответственно, если правительство допускает не­званого иммигранта, оно потенциально допускает его к любому месту в стране; поскольку без частной собственности внутри стра­ны не существует никаких ограничений на миграцию, кроме тех, которые установлены правительством. Таким образом, при соци­ализме принудительная интеграция может быть распространена повсюду и, соответственно, чрезвычайно усилена. (Фактически, в Советском Союзе и Восточной Германии правительство могло по­селить незнакомца в чужой частный дом или квартиру. Эта мера — и, как следствие, мощная принудительная интеграция — была оправдана тем «фактом», что все частные дома находились на го­сударственной земле).

Социалистические страны, конечно, не будут регионами с высокой заработной платой или, по крайней мере, не будут оста­ваться таковыми долгое время. Их проблема не в иммиграции, а в эмиграции. Советский Союз и Восточная Германия запретили эми­грацию и убивали людей за попытку покинуть страну. Однако про­блема расширения и усиления принудительной интеграции сохра­няется и вне социализма. Конечно, в несоциалистических странах, таких как США, Швейцария и Федеративная Республика Германия, которые являются излюбленными местами для иммиграции, им­мигрант, получивший разрешение правительства, не мог бы пе­ремещаться где и как угодно. Свобода передвижения иммигранта была бы сильно ограничена масштабами частной собственности, в особенности частной собственности на землю. Тем не менее, двига­ясь по дорогам общего пользования или с помощью общественно­го транспорта, находясь на общественной земле, в общественных парках и зданиях, иммигрант потенциально может перейти дорогу каждому местному жителю, даже въехать в ближайший район лю­бого человека и практически поселиться прямо у его порога. Чем меньше общественной собственности, тем менее острой будет эта проблема. И пока существует хоть какая-то государственная соб­ственность, от этой проблемы невозможно полностью избавиться.

Исправление и предотвращение

Народное правительство, которое хочет защитить своих граждан и их частную собственность от принудительной инте­грации и иностранных интервентов, имеет для этого два мето­да — исправительный и превентивный. Исправительный метод направлен на смягчение последствий принудительной интегра­ции после того, как она уже имела место (и иностранные захват­чики уже на месте). Как указывалось ранее, для достижения этой цели правительство должно максимально сократить количество государственной собственности. Более того, каким бы ни было соотношение частной и государственной собственности, прави­тельство должно поддерживать, а не криминализировать право любого владельца частной собственности допускать и не допу­скать других к себе. Если практически вся собственность находит­ся в частном владении, и правительство помогает в обеспечении соблюдения прав частной собственности, то никем не приглашен­ные иммигранты, даже если им удастся въехать в страну, вряд ли смогут продвинуться дальше.

Чем лучше выполняется эта исправляющая мера (чем выше процент частной собственности), тем меньше будет необходимо­сти в защитных мерах, таких как охрана границ. Например, стои­мость защиты от иностранных агрессоров вдоль американо-мекси­канской границы сравнительно высока, поскольку на протяжении долгого времени на американской стороне нет частной собствен­ности. Тем не менее даже если стоимость охраны границ может быть снижена путем приватизации, ее все равно не удастся свести к нулю до тех пор, пока существует значительная разница в дохо­дах и заработной плате между этими территориями. Поэтому, для выполнения своей основной защитной функции правительство региона с высокой заработной платой также должно принимать превентивные меры. Во всех въездных портах и на всей границе государство, как доверенное лицо своих граждан, должно прове­рять каждого прибывшего на наличие въездного билета — дей­ствительного приглашения от владельца собственности внутри страны. И каждый, у кого нет такого билета, должен быть депор-тирован за свой счет.

Юридически действительное приглашение — это договор между принимающей стороной, то есть одним или несколькими жителями страны, которые имеют во владении жилую или ком­мерческую собственность, и прибывающим лицом, то есть пригла-

шенным. Допуская эмигранта по договору, принимающая сторо­на вправе распоряжаться только своей частной собственностью. Отсюда следует, что прием негативно влечет за собой — подоб­но сценарию условно свободной иммиграции — лишение имми­гранта всех видов социального обеспечения, финансируемых го­сударством. Позитивно это означает, что принимающая сторона берет на себя юридическую ответственность за действия своего гостя в течение всего срока его пребывания в стране. Приглаша­ющий также несет полную материальную ответственность за лю­бые преступления, совершенные приглашенным против лица или собственности третьих лиц (аналогично тому, как родители несут ответственность за преступления своих детей, пока они остаются членами родительского дома). Это обязательство, на практике оз­начающее, что принимающая сторона должна будет за свой счет застраховать ответственность всех своих гостей, прекращается, как только приглашенный покинет страну или как только другой владелец частной собственности возьмет на себя ответственность за соответствующее лицо (допустив его на свою собственность).

Приглашение может быть частным (личным) или коммерче­ским, ограниченным или неограниченным по времени, касающим­ся только жилья (размещения, проживания) или жилья и работы (но при этом не может быть юридически действительного кон­тракта, предусматривающего только работу без жилья). Однако, как и любые договорные отношения, каждое приглашение может быть отозвано или аннулировано приглашающим лицом; и после того, как приглашение истекает или аннулируется, приглашенный — будь то турист, приезжий бизнесмен или постоянно прожива­ющий иностранец — должен будет покинуть страну (если только другой гражданин не заключит с ним новый пригласительный до­говор).

Приглашенный, который всегда подвергается потенциально­му риску немедленной депортации, может лишиться своего право­вого статуса нерезидента или иностранца-резидента только путем приобретения гражданства. В соответствии с целью сделать всю иммиграцию пригласительно-договорной (как это происходит с торговлей), основным требованием для получения гражданства является приобретение имущественных прав на собственность в стране, а точнее, имущественных прав на недвижимость и жилую площадь.

С другой стороны, совершенно несовместимо с идеей при-

гласительной миграции предоставлять гражданство по террито­риальному принципу, как это происходит в США, где ребенок, ро­дившийся у нерезидента или иностранца-резидента на террито­рии страны, автоматически получает гражданство. Хотя по сути такой ребенок должен получать гражданство своих родителей, как это признает большинство других стран с высоким уровнем заработной платы. Для правительства принимающей страны пре­доставление гражданства этому ребенку означает невыполнение своей основной защитной функции и фактически равносильно акту агрессии, совершаемому правительством против своих соб­ственных граждан.

Получение гражданства скорее означает приобретение пра­ва на постоянное проживание в стране. Причем постоянное, не ограниченное никакими сроками и условиями, приглашение мо­жет быть получено только путем покупки жилой недвижимости у гражданина-резидента. Лишь путем продажи недвижимости иностранцу, гражданин тем самым дает согласие на его постоян­ное пребывание в стране (и только если иммигрант приобрел не­движимость и жилье в принимающей стране, он будет постоянно заинтересован в благополучии и процветании своей новой стра­ны). Кроме того, найти гражданина, готового продать жилую не­движимость и самому быть способным заплатить за нее, хоть это и является основным требованием для приобретения гражданства, также может оказаться недостаточным. В случае, если на данную частную собственность распространяются ограничительные обя­зательства, препятствия, которые должен будет преодолеть ее покупатель и будущий гражданин, могут оказаться значительно более серьезными. Например, в Швейцарии для получения граж­данства может потребоваться, чтобы продажа жилой недвижимо­сти иностранцам была одобрена большинством или даже всеми непосредственно затронутыми местными собственниками.

Заключение

Если судить по иммиграционной политике, необходимой для защиты граждан от иностранного вторжения и принудительной интеграции, а также для того, чтобы сделать все международные миграционные потоки пригласительно-договорными, то швей­царское правительство справляется с этой задачей значительно

лучше, чем Соединенные Штаты. В Швейцарию труднее въехать и оставаться там продолжительное время в качестве неприглашен-ного гостя. В частности, иностранцу гораздо труднее получить гражданство, а правовое различие между постоянно проживаю­щими гражданами и постоянно проживающими иностранцами со­храняется более четко. Несмотря на эти различия, правительства что Швейцарии, что США проводят иммиграционную политику, которую нельзя не охарактеризовать как слишком снисходитель­ную.

Более того, чрезмерная вседозволенность в их иммиграци­онной политике и, как следствие, подверженность швейцарского и американского населения принудительной интеграции со сто­роны иностранцев усугубляется еще и тем, что объем государ­ственной собственности в обеих странах (как и в других странах с высоким уровнем зарплат) весьма велик; что финансируемые за счет налогов социальные пособия высоки и продолжают увеличи­ваться, в то время как иностранцы не исключены из права на них; и что проведение политики свободной торговли, вопреки офици­альным заявлениям, крайне от идеала. Поэтому народные проте­сты против проводимой иммиграционной политики в Швейцарии, США и большинстве других высокооплачиваемых стран становят­ся все громче.

Цель данного эссе состоит не только в том, чтобы обосновать необходимость приватизации государственной собственности, максимально свободного рынка и свободной международной тор­говли, но и, прежде всего, в принятии ограниченной иммиграци­онной политики. Демонстрируя, что свободная торговля несовме­стима с, будь то полностью или условно, свободной иммиграцией, и что свободная торговля требует, чтобы миграция была ограни­чена приглашением и договором, мы надеемся внести свой вклад в формирование будущей более разумной политики.

© 1998 Hans-Hermann Hoppe
2021 Andrey Shevtsov

Published under a CC-BY 4.0 International License.